Отзывы о новой работе HELLOWEEN идут очень даже положительные. Что, естественно, даёт ещё один повод в очередной раз положить нашему Хорсту побольше тёплых вещей в чемодан, посадить его в поезд, идущий на Гамбург, и обрушить на тыквоголовых шквал вопросов. Встреча состоялась в Hafenhotel в самом сердце Гамбурга, где парней из HELLOWEEN, Маркуса Гросскопфа и Михаэля Вайката, лихорадило перед началом тусовки в честь выхода альбома, а толпа народу была в предвкушении предстоящего прослушивания нового опуса под названием "Time Of The Oath". Поехали!

В Японии (да и не только там) у HELLOWEEN дела, кажется, снова пошли нормально…

"В отношении чего?"

Ну, во-первых, ваши физиономии украшают обложку свежего номера Burrn, а во-вторых, недавно стало известно, что "Time Of The Oath" ещё до своего выхода получил там золото.

"Делаем, что можем", - смеётся Вайки.

Промо-тур в Японии уже прошёл?

"Нет, это интервью в Burrn было сделано по телефону. Но Анди как раз собирается лететь к японцам, чтобы пробить промоушен непосредственно на месте".

А ты останешься здесь?

"К сожалению, да. Нужно ведь ещё заниматься промоушеном в Европе, а уж когда Анди вернётся, мы с ним полетим в Штаты на разведку".

Значит, "The Time Of The Oath" одновременно выйдет и в Германии и в Штатах?

"Ага! И это спустя полгода после того, как там был выпущен "Master Of The Rings", что случилось, кстати сказать, как раз в канун Дня всех святых, на Хэллоуин".

Вы довольны успехом "Master Of The Rings" в Штатах?

"Точных цифр я не знаю, но по последним прогнозам на сегодня должно быть продано где-то около 50 тысяч копий. И это всего за полгода. Я считаю, что это довольно круто. Если бы мы смогли продать 80-90 тысяч копий, мы были бы абсолютно счастливы. Я имею в виду, что возможность достичь таких показателей совершенно реальна, потому что страна-то не маленькая. Так что запасёмся терпением. Там, так же как и здесь, пока что есть люди, слушающие нашу музыку. Конечно, музыкальные тенденции, как здесь, так и там, абсолютно одинаковы, но нельзя недооценивать фанатов андеграунда в Америке. Кстати, раз уж мы заговорили о фанатах: ты знаешь, что наши фэны, в отличие от фэнов других групп, весьма уродливы?" - остроумничает Вайки и добавляет: "Вот, собственно, почему они так легко отождествляют себя с нами!"

Маркус возражает: " Хотя, знаешь, с тех пор, как Анди играет с нами, я видел пару симпатичных девчонок!"

"И симпатичных мальчишек!" - вставляет Вайки. "Причём все эти девчонки, сходящие с ума по Анди, никак не могут понять, что ему от них абсолютно ничего не надо. Их это настолько поражает, неужели до них и правда не доходит? И когда они потом мрачные выходят из-за кулис, после того как он их отшивает, то я шлёпаю их обычно по мягкому месту, и им опять становится хорошо. Что, не веришь?"

Весьма поучительно. Кстати, мы тут недавно встретили Анди в аэропорту в Штуттгарте, он как раз собирался сбежать в Лондон для съёмок видео.

"Даа? Ах, да, точно! Анди же снял для нас видео к "Power", - похоже, Вайки нравится валять дурака.

Как это, он один снял?

"Можно и так сказать", - Вайки ухмыляется. "Его целый день гоняли по всем местам, где проходили съёмки, включая какой-то паровозный музей, где они понавешали какие-то непонятные штуки на занавески".

"А нам было разрешено сниматься только на второй день…" - добавляет Маркус.

"Ага, но всю сцену с танцовщицей опять только одному Анди разрешили снять", - перебивает Вайки.

Маркус, радостно сожалея: " Хотя, вообще-то это всегда было желание Вайки - сделать видео с танцовщицей. Но, как видишь, его там и рядом не стояло".

Вайки: "Ну, мы просто хотели, чтобы в клипе было что-нибудь красивое, на что приятно посмотреть".

Так значит, клип на этот раз снова будет веселеньким, как, например, в случае с "I Want Out", да?

Вайки: "Я так не думаю".

"Неет, скорее наоборот, клип будет более серьёзным. Или другими словами, там речь идёт о неких мифологических сторонах жизни", - философствует Маркус, усмехаясь.

Вайки: "Я думаю, режиссёр роллика попытался выдвинуть на первый план наиболее сильные и наиболее выразительные аспекты киноискусства".

Маркус поправляет: "… группы…"

Вайки поправляется сам: "Да, группы. Группы и киноискусства. И открывшиеся возможности всё это скомбинировать".

Маркус, обращаясь к Вайки: "Н-да, кто-нибудь поймёт, о чём мы тут?"

Труба! Полная труба!

Маркус хохочет: "Мы тут про трубу!"

Вайки: "Когда я говорю "труба", то имею в виду "труба".

Маркус, снова обращаясь к Вайки: "А когда ты имеешь в виду трубу, тогда так и говори "труба".

Чёрт, хватит уже! Это ж чушь собачья!

Вайки: "Вот это-то и хорошо. Это ж весело!"

А турне - это весело?

Вайки: "Ну да, а как же?"

Тогда давайте поподробнее на этом остановимся, потому что до нас дошли слухи, что вы собираетесь в турне втроём?

Вайки: "С кем ещё?"

С BRUCE DICKINSON и SKIN?

Вайки: "Наверное, тебе послышалось. Вообще-то я попросил нашего личного менеджера обработать вариант со SKEW SISKIN. Потому что мы были бы не против взять их с собой. Хотя, если посмотреть на это название и убрать оттуда пару букв, то получается всё равно SKIN".

Маркус: "Короче, то на то и выходит".

Вайки: "Значит так, на SKEW SISKIN денег у нас нет, но вот на SKIN должно как раз хватить, потому что у них название короче, ха-ха! Тогда мы ещё сможем сэкономить на краске для афиш".

Маркус перебивает: "А говорить всё время "труба" это ж тоже скучно".

Вайки: "А ты знаешь, что у нас есть контракт насчёт трубы?"

Чего???

Вайки продолжает: "Теперь везде, где мы появляемся и если там есть труба, то там нам дают пендаля под зад. Просто так, прикинь? Нормально, да?"

Всё, хватит! Прекрати!

Вайки: "Это ещё почему? А о чём ещё говорить? С нашей последней встречи больше ничего особенного не случилось. А вы там чем занимаетесь?"

Да тоже особо ничем, только вот всё собирались вас спросить, не сыграете ли вы на нашем юбилейном фестивале по поводу выхода 25-го номера. Но этот вопрос уже отпал, потому что вы, к великому нашему сожалению, в это время будете концертировать по Европе…

Вайки: "Да, жалко. Но нам в турне несладко приходится, потому что там всегда столько много еды и слишком уж хорошо с нами обращаются…"

Маркус: "Да, быстро толстеешь и …"

Вайки перебивает: "… и ещё у нас такой милый водитель, который всё время нам кофе в постель подаёт. Единственное только, что он до сих пор никак не запомнит, это что я не люблю кофе с молоком. И слава Богу, мы опять можем позволить себе одноместные номера. В последнем турне мне, чёрт подери, приходилось спать в одном номере с Анди. А он ведь спать нормально не может! Ужас просто!"

Маркус хохочет: "По крайней мере, вы лучше друг друга узнали…"

Вайки: "Уж я-то изучил его и вдоль и поперёк! Но должен сказать, изнутри он не так уж и хорош, ха-ха!"

Ну а каковы отзывы о "The Time Of The Oath"? Наверное, все журналисты уже прослушали вашу новую работу…

Вайки: "Тебе же лучше знать. Ты же писака, ты, засранец!" (хохочет).

Маркус: "Нет, серьёзно, можно с чистой совестью сказать, что новый альбом был встречен тепло. Многие люди говорят, что мы стали звучать тяжелее и что "The Time Of The Oath" является непосредственным продолжением "Master Of The Rings".

Вайки: "У меня иногда возникает такое впечатление, что люди, разродившись преждевременной похвалой, как бы ждут, а не потеряем ли мы снова почву под ногами? Это точно, что критики стали намного строже к нам, и поэтому все ведут себя с нами осторожно. Это вне сомнения сказалось и на том, в какой форме был задан только что вопрос. Люди всё больше спрашивают, а сами в голове уже имеют задние мысли. Но я-то чую, ведь я всегда был ещё тем засранцем…", - ухмыляется Вайки и тычет на Маркуса: "… и этот тоже тот ещё говнюк".

Но несмотря ни на что, остались ещё упертые фэны, которые никак не могут примириться с присутствием Анди в группе, и которые говорят, что без Киске HELLOWEEN уже не HELLOWEEN.

На что Маркус с ухмылочкой замечает: "Да пусть покупают себе альбомы Киске".

Насколько известно, альбом Михаэля Киске выйдет на Castle Communication...

Вайки: "Да? Я пока что ничего не слышал".

Вы рассматриваете Киске в качестве конкурента?

Маркус: "Нее, никоим образом. Мне кажется, он занимается совершенно другой музыкой, по сравнению с нами, поэтому никакая это не конкуренция".

Вайки: "То, что произошло с Михи - какая-то фигня на самом деле. Когда он тогда пришёл в группу, каждый спрашивал: "А что собственно HELLOWEEN собирается делать с Киске?" Теперь, когда он ушёл из группы, все говорят: "А что собственно HELLOWEEN собирается делать без Киске?"

"В тот же самый момент Кай Хансен вдруг решил, что снова будет петь сам. Получается, что мы как бы дополнили спектр. Короче, каждому от нас досталось", - смеётся Маркус.

"Это ты круто сказал", - Вайки доволен. "Другими словами, мы оказались весьма хитрожопыми стратегами".

Маркус: "А так всё и было запланировано. Потому что мы все из одной конторы (хохочет). И музыка нас абсолютно не колышет!"

Тут Вайки падает со смеху: "И если уж так всё и продолжается, то непременно и дальше покатятся ещё чьи-то головы!"

Маркус, немного посерьёзнев: "Короче, HELLOWEEN - это теперь то, что есть, и также то, чем он всегда должен был быть!"

Ну, раз уж мы затронули более или менее скандальное прошлое HELLOWEEN, то...

Маркус: "О-о, надо бы сесть как-нибудь по-другому".

А Вайки вспоминает про последнее интервью: "А я пойду пожалуй пописать схожу и водички ещё принесу попить себе, хе-хе". (Его тошнит от подобных вопросов!)

Маркус тоже встаёт и замечает: "Да уж, пойду-ка руки помою…"

Вам так неприятно говорить о прошлом?

"Да ясное дело, что нет. Просто, с нами произошло так много всего...", - признаётся Маркус. "Когда мы начинали, мы не совсем понимали, что нам может предстоять в будущем. Мы также никогда не задумывались, что из всего этого может получится. Первые изменения произошли тогда, когда мы решили взять нового вокалиста в группу, потому что Каю стало тяжело совмещать игру на гитаре с вокалом. Потом было время, когда всё шло замечательно. Но оно закончилось, и Кай ушёл из группы. Потом вышла эта петрушка с Михи, и нам снова пришлось менять состав. Это были определённые этапы в нашей карьере. Просто об этом не думаешь постоянно. Когда я об этом вспоминаю, мне лично кошмары не снятся. Даже если вспоминать о том, что и дерьма хватало. Просто в какой-то период времени в группе было слишком много разных характеров, которые больше не могли вместе уживаться. И настал тот момент, когда уже нельзя было ничего уладить, потому что каждый тянул одеяло на себя и не хотел больше ничего другого".

Что или кто на вас больше всего повлиял? Или, выражаясь другими словами, что тогда сподвигло вас играть быстрее большинства других команд?

"Конечно, на нас оказали очень большое влияние такие команды, как DEEP PURPLE, LED ZEPPELIN и даже RAINBOW, - объясняет Вайки. - Такие песни "Радуги", как Light In The Black или Kill The King, или, скажем, пристовский Exiter неимоверно вдохновляли меня в то время, был где-то 79-й год. Причём, IRON MAIDEN или METALLICA никакого отношения ко мне лично никогда не имели. Журналисты меня именно поэтому с самого начала невзлюбили тогда, ведь все ожидали, что я буду без ума от IRON MAIDEN или METALLICA, хотя я, повторюсь, был к ним равнодушен. Единственный раз, когда я обратил внимание на METALLICA в музыкальном плане, это когда я услышал "The Four Horsemen". Помню, я ещё специально забежал тогда в маленький магазинчик возле моего дома, где продавались пластинки, чтобы узнать, что это была за группа. Если я не ошибаюсь, это был 83-й год. Но позже, когда я лично познакомился с этими парнями, мне они не показались уже такими весёлыми. Хотя и до этого вся философия METALLICA казалась мне несколько ассоциальной и агрессивной, даже деструктивной. Я лично считаю, что ребята во многом помогли тому, что на музыкальной сцене появилось много чего негативного. Для меня музыка всегда была своего рода идеализмом, который должен непременно давать людям, которые слушают эту музыку, надежду и силы, чтобы жить. METALLICA же была для меня первой группой, которая повозгласила: "Весь мир дерьмо, лучше он не станет, так что идите и разрушьте всё!" Это полная противоположность тому, во что верю я, и прежде всего тому, что хотели сказать группы, на которые я всегда равнялся. Панковское отношение к жизни - это не для меня".

После выхода обоих "Keeper Of The Seven Keys" HELLOWEEN стали популярны и востребованы во всём мире, однако многие ваши фэны так и не поняли, что, например, альбом "Pink Bubbles Go Ape" вышел только в Англии, а у нас он был доступен только как лицензия. И тем самым вся эта драма между NOISE и HELLOWEЕN и отношения с EMI - всё это кажется очень запутанным.

Вайки: "Вся эта канитель получилась только из-за того, что немецкие суды не могли решить, кому же из компаний они должны отдать права. Если бы мы получили права, NOISE бы обанкротились. Если бы дело решилось в пользу NOISE, пришлось бы HELLOWEEN паковать чемоданы".

А в чём там, собственно, было дело?

"Короче говоря, - Вайки, довольный, откидывается в кресло, - мы должны были на NOISE ещё два или три альбома записать. Но, так как со времени выпуска второй части "Keeper Of The Seven Keys" нам не шло никаких выплат, мы потеряли к фирме всякое доверие. Мы подали запрос на проведение финансовой ревизии, так как чувствовали, что нас обманывают. Оказалось, что обе части "Keeper Of The Seven Keys" продавались очень хорошо, только нам из этих денег не перепало почти ни копейки. Нормально, да? Мы обрисовали эту ситуацию людям из EMI, они были благодарны нам за доверие, но не хотели впутываться во всю эту заварушку с судами. В конечном счёте был найден компромисс, из-за чего EMI заявили, что ни при каких условиях не станут выпускать "Pink Bubbles Go Ape" в Германии. В результате больше всех пострадали наши фэны. К тому же, вся эта ситуация стала большим тормозом для нас в Штатах".

А не была ли эта ситуация причиной тому, что группу покинул Кай Хансен?

Вайки: "Конечно, это переполнило чашу терпения. Хотя Кай к тому времени уже достаточно подустал от постоянных гастролей. Но если сейчас приглядеться к тому, что Кай делает с GAMMA RAY, нельзя сказать, что всё это уж слишком сильно отличается от того, что ему тогда пришлось пережить с HELLOWEEN".

Уже на альбоме "Pink Bubbles Go Ape" вы взяли несколько другой музыкальный курс, который ещё более утвердил себя на следующей пластинке "Chameleon". Почему?

"Мы тогда хотели что-нибудь поменять. И в какой-то степени мы были дезориентированы. Я думаю, в какой-то момент нам захотелось доказать, что мы можем делать что-то другое. К тому же, Кай Хансен в GAMMA RAY сразу стал придерживаться тех корней и основ, которые мы все вместе закладывали в HELLOWEEN, поэтому было слишком рисковано делать что-либо совсем уж отличное от этого. И тогда в группе начался раскол, - объясняет Маркус. - Хотя мы очень гордимся тем, что однажды записали такой альбом. И вот уж в чём "Chameleon" не откажешь, так это, без сомнения, в самобытности".

Но фэны восприняли этот альбом как огромную потерю для себя и для группы?

Маркус: "Можно и так сказать. Сразу после выхода "Chameleon" у нас уже ничего не ладилось, и в группе началось хлопанье дверями. Уже во время записи "Pink Bubbles Go Ape" стали заметны разногласия, что особенно сказалось на написании песен. И я лично довольно-таки долгое время пытался как-то всех примирить, но ссоры стали носить слишком личный характер. Каждый думал, что кто-то другой его обсирает. Это было очень тяжёлое время, потому что всем приходилось осторожничать, чтобы никто не чувствовал себя загнанным в угол. Но под конец всё это зашло так далеко, что никто уже не думал о работе, все только ссорились. Мы были на волосок от того, чтобы и вовсе распасться. Ни у кого не осталось никакого желания двигаться дальше, - Маркусу не особо приятно об этом вспоминать. - Михи (Киске) был первым, кто подошёл к нам и угрожающе сказал: "Если не будет вот так-то и вот так-то, то я ухожу". И, немного погодя, мы решили продолжать играть без него".

А что было настоящей причиной тому, что вы отказались от Инго?

"Как бы глупо это сейчас ни звучало, но Инго сам перестал осознавать, кем он был, - пытается объяснить Маркус. - В его сознании всё полностью рухнуло. Это было что-то вроде шизофрении. У него как будто было две души в одном теле".

Вайки пьёт из своего стакана и добавляет: "Одна плохая и одна хорошая. Для него всё труднее с каждым днём было выбирать, что ему выпить, колу или фанту? Кола вреднее для здоровья, а фанта не так опасна. Значит, либо я должен предпочесть что-то более вредное, но то, что круче, либо я пью то, что не круто, например, фанту. Или, может быть, мне надо выпить пива, или виски?"

Маркус: "Это становилось всё хуже и хуже. Спустя какое-то время он перестал различать, кто ему друг, а кто - враг. И тогда это начало сильно сказываться на его игре на барабанах и на всей работе в группе. И тогда мы послали его на обследование".

Вайки: "За время лечения выяснилось, что у него врождённая шизофрения. Но он ничего об этом не знал. И поэтому он всегда бессознательно пытался решить эту проблему сам. Не важно, с помощью алкоголя и ещё чего-нибудь. Когда он был пьян, он знал, что он имеет в виду. А когда он снова был трезвый, ему требовалось много времени, чтобы принять какое-то решение, он не мог сразу сказать, чего он хочет".

"И когда HELLOWEEN стали известными, мы все, конечно же, были в эйфории, хотя было много работы, - признаётся Маркус. - Но поначалу ничто не предвещало каких-то проблем, я имею в виду, все просто прикалывались над этим, ведь, как говорится, всё это рок'н'ролл. Разлад в группе начался не сразу, только спустя какое-то время, но он всё время усиливался, и Инго от этого чувствовал себя очень подавленным".

Вайки: "Да, на него это сильно подействовало. Он постоянно склонялся к тому, чтобы найти какие-то приемлемые для всех решения, хотя они не всегда были правильными".

Маркус: "Всё это приняло такие размеры, что уже никто не решался ему объяснять что-либо, что он мог бы понять. Я лично такого никогда не видел и я вправду начал бояться что-то делать или говорить, потому что не знал, какая реакция на это может от него последовать. Общаться с ним, как со старым другом, стало невозможно".

Вайки: "Уже тогда было такое чувство, что что бы ты ни делал, всё было неправильно. Даже если задумывалось что-то безобидное, Инго всё равно выходил из себя и начинал плакать. Или наоборот, на какое-то критическое замечание он мог среагировать совершенно спокойно, как если бы он всё обдумал и в конечном счёте согласился с тобой. Это было очень странно".

Маркус: "Вся работа в группе, получалось, была сконцентрирована на одном человеке. Во время тогдашнего японского тура мы все были едины во мнении, что должно случится что-то, после чего мы отправим его на лечение. Но в принципе, тема была уже исчерпана".

Инго не смог справиться с этим и решился на крайние меры. И хотя в прессе писали, что смерть Инго была несчастным случаем, каждый прекрасно понимал, что он выбрал её сам.

Вайки: "Да! Но сначала его семья попросила нас представить всю ситуацию по-другому, что в конечном счёте тоже можно понять. Причём, Кай потом был уверен, что не нужно было ничего приукрашивать. И, надо сказать, здесь он тоже прав. Вот так вот. С тех пор и так всё всем известно".

Маркус: "Но даже предположить, что всё закончится именно так, никто из нас не мог. Я считаю, нас никто не может упрекнуть в том, что мы тогда сделали что-то неправильно. Ясно, что есть немало людей, которым, возможно, и лучше знать, как вести себя в подобной ситуации. Но обвинять нас в том, что мы, так сказать, посодействовали смерти Инго - это ни в какие ворота не лезет. В какой-то период у меня были очень жестокие дискуссии с людьми на этот счёт".

Вайки: "Михаэль Киске как-то недавно сказал, что с нашей стороны было самой большой ошибкой взять в группу такого человека, как Инго. И в этом есть некоторая доля истины. Речь не идёт о том, что было неправильно позволить Инго играть в какой-то команде, в данном случае в HELLOWEEN, нет! Речь идёт о том, что если в общем и целом на всё это разумно посмотреть, то для такого человека правильнее было бы, если бы он проводил время в своей семье. Потому что все эти гастроли и постоянный стресс от них, пьянки, да вообще весь культ, который существует вокруг такого человека, всё это просто разрушает его. Но кто же знает наперёд?"

И даже по прошествии стольких лет вас всё ещё упрекают в "соучастии"?

"К счастью, теперь уже не так сильно, как раньше, - говорит Маркус и тяжело вздыхает. - В такой извращённой форме, как это было на погребении, этого мы уже сполна испытали. Это было сущее наказание, и каждый смотрел на нас как на прокажённых. Я до сих пор не знаю, у кого вообще в таких случаях есть право судить. До сих пор есть те люди, которых большинство недолюбливает, но именно с такими людьми можно было поговорить после похорон. А те многие, кто прикидывались до этого нашими друзьями, после всего случившегося просто втоптали нас в грязь".

Вайки: "Самое интересное заключается в том, что теперь именно эти люди считают себя вправе высказывать всевозможные комментарии о случившемся несчастии, хотя раньше они старались не вляпываться во всё это. О том, что у Инго проблемы, было известно всем и все это обсуждали, но ничего не предпринимали. И именно у этих людей было предостаточно возможностей обратиться к Инго и попытаться ему помочь хоть чем-то".

Когда Вы услышали эту трагическую новость, что вы почувствовали или подумали?

Вайки: "Если честно, меня в первый момент это не особо удивило. И только после того, как я это переварил, я закрылся в ванной и в течение трёх часов ревел. Потом я позвонил подруге Инго, чтобы узнать, что на самом деле произошло. И даже тогда ещё никто ничего не знал наверняка".

Маркус: "Я думаю, нормально, что в подобные моменты в тебе пробуждаются чувства, которые захватывают тебя целиком. Ты начинаешь сам себя упрекать во всех мыслимых и немыслимых грехах, и твоя голова разрывается на части от тысячи вопросов. Но повернуть время вспять и что-то изменить уже невозможно, и в конце концов ты осознаешь, что всё произошедшее будет тащиться за тобой тенью всю твою жизнь. И я думаю, это и так уже слишком большое наказание. Зачем ещё помимо этого некоторым людям пытаться душить тебя обвинениями?"

"Самое поганое, что именно те, кто не имеет к этому никакого отношения, пытаются там что-то анализировать, не зная настоящих причин, и даже не хотят узнать их, - Вайки всё ещё не может остыть и продолжает сердиться. - Единственное, что помогло нам тогда, это то, что подруга Инго объяснила мне, что Инго после ухода из группы никого из нас ни в чём не обвинял и ни на кого не злился. Он сам ей это говорил! И это так и нужно рассматривать, не вырывая от контекста. А уж потом пусть люди снимают своё собственное кино. Мы просто знаем вещи, которых никто, кроме нас, не знает и не знал".

Разве нужно к этому ещё что-то добавлять? Или как?

Интервью: Хорст Одерматт

Перевод: Вилисса